Дантес и барон Луи Геккерн - отвратительная парочка, заинтересовавшая меня до неприличия! "Отец" и "сын" или "юная содежанка" и "старый богач".
Я немного сократила текст, взяв только то, что важно было мне!
Ещё раз о роковой дуэли и смерти Пушкина
В январе-феврале 1836 г. за Натальей Николаевной начинает настойчиво ухаживать блестящий кавалергардский офицер Жорж Дантес. Пушкин ревниво наблюдает, но ничего не предпринимает. В обществе ухаживание замечено, но пока не вызывает особых пересудов. Поэт вполне доверяет любимой жене, которая умеет держать своих многочисленных поклонников на расстоянии. Наталье Николаевне нравится общество эффектного остроумного кавалергарда, она тронута его вниманием и слегка кокетничает с ним. Ей приятно и весело танцевать на балах, тем более, что ее состояние не позволяет часто выезжать: молодая женщина снова забеременела и чувствовала себя неважно. С мужем у нее сложились нежные и доверительные отношения, он был для нее главной опорой в жизни. Она ревновала, когда муж оказывал явные знаки внимания другим женщинам. Вопреки сомнениям самого Пушкина, Наталья Николаевна была к нему неравнодушна еще до замужества, о чем свидетельствует ее письмо к дедушке А.Н. Гончарову с просьбой о благословении на брак. В альбом своей невесте поэт заносил стихотворные признания в любви, а она вписывала туда ответные признания тоже в стихах. В доме родителей Наталья Николаевна получила прекрасное гуманитарное образование и была не чужда поэтического творчества. Из ее произведений сохранилось лишь милое детское стихотворение-напутствие младшему брату Ивану, написанное на французском языке. В меру своих сил она старалась создать любимому мужу необходимые для вдохновения условия и помочь в издательских делах, как следует из ее писем к брату Дмитрию Николаевичу Гончарову.
Неравнодушной к своему успеху в свете жене Пушкина поначалу было приятно ухаживание Дантеса. Однако напрасно она столь благосклонно и доверчиво относилась к своему назойливому поклоннику. Он был не так прост и искренен, как казалось. Красавец Жорж, француз по происхождению, прибыл в Петербург в сентябре 1833 г. “на ловлю счастья и чинов”: сделать карьеру на родине молодой роялист тогда не мог в силу политической обстановки. После весьма мягкого экзамена Дантес был принят корнетом в привилегированный Кавалергардский полк: сыграли свою роль протекция голландского посланника, барона Якоба Луи Борхарда ван Геккерна [1] де Беверваарда, с которым Жорж подружился в дороге, и рекомендательное письмо прусского наследного принца Вильгельма. Сначала встреченный весьма недружелюбно, ловкий и обаятельный Жорж затем быстро влился в светское общество, стал своим человеком даже в среде ультрафешенеблей - так называли тогда молодых людей самых знатных и богатых фамилий. Дантес не отличался особым радением на службе. Не имея законченного офицерского образования, он не мог, например, четко держать дистанцию на парадах. Его частенько наказывали за разные упущения: за три года он получил 44 взыскания, но несмотря на это в январе 1836 г. был произведен в поручики. По-русски Дантес не говорил, ограничившись несколькими заученными командными фразами. В жизни этого и не требовалось: в окружавшем его обществе по-французски говорили лучше, чем на родном языке. Жорж имел талант нравиться людям. Он был веселым балагуром, обладал актерскими способностями и уморительно изображал всякие сценки. Правда, он любил злобно позубоскалить, но это не считалось плохим тоном. Француз обладал галантными манерами, изящно танцевал. Он был радушно принят при дворе, в великосветских домах, в том числе у Пушкиных, Вяземских и в салоне Е.А. Карамзиной, вдовы знаменитого историка и писателя, где собирался круг ближайших друзей Пушкина.
читать дальше
Несмотря на то, что Жорж Дантес постоянно ухаживал за светскими дамами и пользовался их благосклонностью, ходили слухи о его совсем не платонических отношениях со своим покровителем, бароном Луи Геккерном: голландский посланник слыл приверженцем однополой любви. Это был умный опытный дипломат, хитрый интриган, которого царь Николай I в письме к брату назвал “гнусной канальей”. Всю первую половину 1836 г. Геккерн находился за границей по делам, важнейшим из которых были хлопоты по усыновлению Дантеса. Чтобы прекратить скандальные пересуды, были пущены слухи о том, что Жорж - незаконный сын то ли посланника, то ли самого голландского короля. Но этого казалось недостаточно. С одной стороны, громкий роман с известной красавицей мог бы сыграть роль громоотвода. Может быть, здесь скрывалась одна из целей настойчивых ухаживаний за Н.Н. Пушкиной, первой красавицей Петербурга. С другой стороны, судя по письмам, которые в это время писал Дантес к Геккерну, он действительно влюбился в Наталью Николаевну, страстно желал и настойчиво добивался интимной близости с нею. Впрочем, не обделял знаками внимания Жорж и влюбленную в него Екатерину Гончарову. Она не была дурнушкой, как об этом иногда пишут, обладала своеобразной внешностью, но казалась непривлекательной по сравнению со своей блистательной сестрой, чья поэтическая красота и необыкновенная женственность вызывали восхищение одних и злобную зависть других.
Итак, в январе-марте 1836 года Дантес пишет Геккерну письма, из которых долгое время были известны лишь два. В первом он признается в безумной любви к “самому очаровательному созданию Петербурга”, не называя имени женщины, муж которой очень ревнив. Однако ее имя - секрет от чиновников почтового ведомства, которые могли вскрыть письмо, от общих знакомых, но не от Геккерна: в тексте имелась ключевая фраза, по которой посланник мог без труда понять, о ком идет речь. Во втором письме Жорж рассказывает об объяснении, происшедшем у него с возлюбленной, которая, признавшись ему в сильном ответном чувстве, просила не требовать от нее нарушения супружеского долга, не афишировать их отношений. Большинство исследователей считает, что речь в письмах идет о Наталье Николаевне Пушкиной. При этом делают оговорку, что Дантес явно преувеличивает ее чувства, истолковывая слова красавицы в свою пользу. В разрез с общепринятым мнением, С.Б. Ласкин выдвинул достаточно обоснованную гипотезу, что в письмах говорится об Идалии Полетике, внебрачной дочери графа Г.А. Строганова и троюродной сестре Натальи Николаевны. Идалия, жена полковника Кавалергардского полка А.М. Полетики, обладала на редкость красивой внешностью. В то время отношения ее с семьей Пушкиных оставались еще дружескими. Идалия была явно неравнодушна к Жоржу Дантесу, если судить по найденным письмам ее к нему и к Екатерине Гончаровой, и полностью была на его стороне в дуэльной истории.
Однако опубликованные С. Витале в 2000 г. другие письма Дантеса к Геккерну за тот же период подтверждают, что речь в них идет именно о Наталье Николаевне Пушкиной. В частности, в письме от 28-30 марта 1836 г., возвращаясь к предмету своей страсти, Дантес пишет о смерти свекрови этой женщины. Ксерокопии этих писем С. Витале сделала с оригиналов, предоставленных ей потомком Дантеса Клодом де Геккерном. Письма подтверждают гомосексуальные наклонности барона Якоба Луи ван Геккерна и свидетельствуют о развращенности Жоржа Дантеса, который одновременно домогался нескольких женщин.Существует мнение, что письма Дантеса к Геккерну написаны с целью вызвать ревность приемного “отца-любовника”, подогреть его интерес к себе, самоутвердиться в роли “светского льва”, в арсенал которого должен обязательно входить громкий роман с видной красавицей. Такая цель, вполне возможно, имела место, но была не единственной и не главной. По письмам Дантеса к Геккерну за 1836 г. складывается впечатление, что француз питал к Наталье Николаевне любовное чувство, но не возвышенное, а гораздо более прозаическое, связанное с сильным плотским влечением. О настойчивости Дантеса говорят такие фразы из его письма от 6 марта 1836 г.: “... в последнее время было предостаточно случаев, когда она могла отдать мне все, и что же, мой дорогой друг? - никогда ничего! Никогда! Она оказалась гораздо сильнее меня, больше 20 раз просила она пожалеть ее и детей, ее будущность, и была в эти минуты, столь прекрасна, ... что казалась ангелом, сошедшим с небес. ...Она осталась чиста и может высоко держать голову, не опуская ее ни перед кем в целом свете”.
Весной 1836 г. беременная жена Пушкина перестала выезжать в свет, и разговоры об ухаживании за ней Дантеса и его якобы сильной и возвышенной любви на время поутихли. 29 марта скончалась долго перед этим болевшая мать поэта Надежда Осиповна. Он взял на себя все хлопоты по ее погребению и один сопровождал гроб в Святогорский монастырь. Похоронив мать близ могил ее родителей, Пушкин купил рядом место для себя, как бы предвидя скорую гибель. В конце апреля поэт отправляется в Москву работать в архивах над “Историей Петра”, уладить многие дела по изданию “Современника”, встретиться с друзьями. Он каждые два-три дня пишет жене, которая продолжает вести его издательские дела в Петербурге, радуется ее скорым ответам. Возвращается домой Пушкин 23 мая, в тот самый день, когда жена родила дочку Наташу, очень на него похожую.
Наскоро уладив насущные дела, поэт посвящает себя творчеству. Обстановка душевного покоя способствует этому: жена поправляется после родов, дети тоже радуют любящего отца. Семья живет на даче на Каменном острове. Пушкин пишет стихотворения, статьи для “Современника”, роман “Капитанская дочка”. На летние балы Пушкины не выезжают. В это время там блистает Жорж Дантес, уже усыновленный Геккерном и получивший титул барона вместе с правом на наследство [2]. Дантес продолжает твердить знакомым о своей возвышенной любви к Наталье Николаевне. Впрочем, некоторые из дам, в том числе сестра поэта Ольга Сергеевна Павлищева, подшучивают над его излияниями. Умная и язвительная Софья Карамзина, дочь знаменитого историка, называет их “смешными припадками”.
В сентябре-октябре возобновились балы, на которые начинает выезжать и Наталья Николаевна. Она, как и прежде, поражает ослепительной красотой. Жорж Дантес все более настойчиво волочится за ней, желая во что бы то ни стало одержать такую важную для него победу. Разговаривая с Екатериной Гончаровой, он демонстративно бросает взгляды на ее сестру. Доверчивая Наталья Николаевна, пока принимает его “любовь” близко к сердцу, жалеет и не понимает, что против нее и ее мужа плетутся гнусные интриги, в которых Дантес, стремящийся добиться интимной близости с нею, становится орудием подлецов, возможно, даже против своего желания. Она никак не может взять нужный тон и теряет контроль за ситуацией в целом. В свете распространяются порочащие ее слухи, воображение сплетников, любующихся красивой парой на балах, рисует картины супружеской измены. Пушкин сильно озабочен, но по-прежнему безгранично доверяет жене и пока активных действий не предпринимает.
2 ноября на вечере у баварского посланника графа Лерхенфельда барон Луи Геккерн по просьбе Дантеса, изложенной в его письме с дежурства, разговаривает с Натальей Николаевной, заклиная принять ее принять и тем самым спасти “сына”, который якобы умирает от страсти к ней. На самом деле Дантес сильно простужен и ослаблен токсичными лекарствами. Жена Пушкина оскорблена до глубины души. Она, мать четверых детей, была глубоко верующим человеком и никогда не изменила бы супружескому долгу, даже если бы была влюблена в Дантеса. Хотя ей приходится терпеть унижения, она, видимо, еще не смеет сказать об этом мужу, боясь его реакции и возможной дуэли.
Утром 4 ноября Пушкин получает конверт с аккуратно написанным адресом, где находит анонимный диплом, в котором сообщается, что он избран заместителем магистра и историографом Ордена Рогоносцев.
Сначала поэт будто бы не воспринимает пасквиль серьезно: из-за анонимных писем не принято было считать себя публично оскорбленным. Потом выясняется, что такие же письма в двойных конвертах получили для передачи Пушкину еще 7-8 человек: его друзья из кружка Карамзиных, а также Е.М. Хитрово, широко известная в обществе своим добрым и заинтересованным отношением к поэту. Это уже был публичный выпад против поэта и его жены, которую хотели унизить и опозорить в отместку за отказ действовать “по сценарию” анонимщиков. Видимо, наконец-то состоялось объяснение Пушкина с женой. Он предпринял попытку розыска автора или вдохновителя писем и пришел к однозначному выводу, что они исходят от Геккернов и их окружения. Он выяснил, что сорт дорогой бумаги, использованной для пасквилей, применяется в дипломатических кругах, но не придавал, видно, большого значения, чьей рукой они были написаны [3]. Он счел, что разгадал интригу врагов, и его гнев обратился на них, а не на жену, как они рассчитывали. Но, стремясь оградить Наталью Николаевну от сплетен, даже от друзей Пушкин скрывает пока многие известные ему обстоятельства.
В 1819 г. известная петербургская гадалка А.Ф. Кирхгоф предсказала юному поэту возможную смерть в 37 лет от “белого человека, белой лошади или белой головы”. Жорж Дантес был блондином. Несмотря на свою суеверность, вечером 4 ноября поэт посылает ему лаконичный вызов на дуэль. Другого благородного способа публично защитить свою честь тогда не существовало. Дуэли начали распространяться в среде русских дворян со времен Петра I, хотя были строго запрещены, осуждались церковью (погибший дуэлянт приравнивался к самоубийце) и карались по закону смертной казнью. Впрочем, столь суровое наказание никогда не применялось на практике. Обычно все ограничивалось разжалованием в солдаты, гауптвахтой, переводом из гвардии в армию, в действующие части, отставку от службы, а для штатских лиц - высылкой в собственное имение и церковной епитимьей.
5 ноября письмо Пушкина с вызовом на дуэль доставили по адресу. Жорж Дантес в это время находится на дежурстве в полку, и письмо распечатывает перепуганный Луи Геккерн. Пасквили были составлены с целью опорочить жену Пушкина, но дуэль никак не входила в планы их отправителей, ибо означала полный крах карьеры дипломата и его приемного сына в России. Геккерн направляется в дом на набережной Мойки, где снимают квартиру Пушкины, принимает вызов от имени “сына” и вымаливает у Пушкина отсрочку сначала на сутки, а на следующий день - на две недели. От друзей Пушкин свой вызов скрывает, но о нем узнает Наталья Николаевна. В отчаянье она обращается к поэту В.А. Жуковскому, самому надежному и авторитетному другу семьи. Жуковский немедленно приезжает в Петербург из Царского Села. Его вмешательство оказывает решающее влияние на ход событий.
Хитрый Геккерн-старший придумывает искусный ход, представляя дело так, будто Дантес ухаживал вовсе не за Натальей Николаевной, а за ее сестрой Екатериной Николаевной и даже тщетно просил у него разрешения на брак с нею. Теперь барон якобы решил дать свое согласие, но вызов Пушкина поставил Жоржа в ужасное положение: он не может сделать предложение, потому что подумают, что он боится дуэли. Геккерн заверяет, что если Пушкин возьмет свой вызов назад, то предложение Екатерине будет сделано немедленно. Опытный дипломат, он убеждает Жуковского и фрейлину Е.И. Загряжскую, тетку и опекуншу сестер Гончаровых в Петербурге, в своей правоте. Когда об этом сообщают Пушкину, он не верит в искренность намерений Дантеса. Знает он и то, что француз не боится встать к барьеру, рассчитывая на свое обычное везение, а вся интрига затеяна с целью сохранения карьеры. Поэтому убедить поэта отказаться от вызова очень трудно. Не зная всех обстоятельств, друзья не понимают поведения Пушкина, приписывая все слепой ревности.
Длительные переговоры идут с переменным успехом. Поэт добивается от Геккернов гарантий исполнения их обещаний. Им пришлось в конце концов уступить. 16 ноября Пушкин пишет Дантесу письмо, где признает свой вызов не имевшим место, поскольку, якобы по слухам, узнал о его намерении свататься к свояченице. Однако дерзкий ответ француза, требовавшего отказа без всяких объяснений, чуть было не расстроил все дело. Помогло вмешательство Геккерна-старшего и секундантов В.А. Соллогуба и Д’Аршиака. На следующий день была объявлена неожиданная для всех помолвка Жоржа и Екатерины, которая тут же вызвала недоуменные пересуды: все знали об “испепеляющей любви” Дантеса к жене Пушкина и не верили, что этот брак состоится. Не смела поверить своему счастью даже сама Екатерина Гончарова. Свадьба была назначена на 10 января. Срок между помолвкой и свадьбой был максимально коротким, поскольку в Рождественский пост и во время Святок (с 15 ноября по 7 января) венчания не производились. Тому была серьёзная причина. Есть веские аргументы в пользу того, что ещё до сватовства Дантес соблазнил влюблённую в него Екатерину Гончарову, которая на момент помолвки была уже беременна. Изучая в зарубежных архивах личную переписку Дантеса и его близких, С. Витали нашла подтверждение отвергнутой С.Л. Абрамович гипотезе о существовании добрачной интимной связи Е.Н. Гончаровой и Ж. Дантеса осенью 1836 г. и рождении их первой дочери Матильды-Евгении раньше официальной даты 19 октября 1837 г.: в свидетельстве о её рождении отсутствует подпись врача. Дата рождения девочки удостоверена только подписью отца, тогда как в свидетельствах о рождении остальных детей Дантесов-Геккернов подпись врача имеется. Кроме того, в одном из писем Дантеса, написанном в декабре во время дежурства своей невесте, есть фраза «Как там растёт картошка?». Эту фразу можно интерпретировать как вопрос о протекании беременности будущей супруги.
Около 20 января Наталья Николаевна становится жертвой грязной интриги. Коварная Идалия Полетика по сговору с Жоржем Дантесом приглашает ее к себе на квартиру, которая находится в расположении Кавалергардского полка, а сама уезжает. Вместо троюродной сестры жена Пушкина застает там своего воздыхателя, который театрально бросается перед ней на колени, вынимает пистолет и грозит самоубийством, если она не отдастся ему. Наталья Николаевна не знает, куда деваться от таких домогательств, она начинает громко уговаривать Дантеса. На шум вбегает малолетняя дочка Полетики. Пушкина бросается к ней и, отказав наглецу, быстро уезжает. Свидание длится всего несколько минут. Она боится сразу рассказать все мужу и, видимо, делится только с сестрой Александрой и с Верой Федоровной Вяземской, женой известного поэта и друга Пушкина П.А. Вяземского, которой очень доверяет [4].
Дантес начинает мстить Наталье Николаевне, публично дерзить на её счет на великосветских балах. Это замечено уже 21 января на балу у Фикельмонов. По Петербургу распространяется клеветнический анекдот о том, будто бы Пушкин застал Дантеса у себя дома наедине со своей женой, принял участие в разговоре с ними, а затем сам погасил лампу, притворно вышел по делам и, остановившись за дверью, услышал звук поцелуя.
Очередную наглую выходку Дантес предпринял на балу у Воронцовых-Дашковых 23 января 1837 года. Он громко говорил о своей жене Екатерине «моя законная», намекая на то, что есть ещё «незаконная» - Наталья Николаевна. Жене Пушкина Дантес сказал двусмысленную остроту о том, что якобы теперь знает, что у неё мозоль красивее, чем у его жены. Сёстры пользовались услугами одного мозольного оператора, но французское слово «cor», переводимое как «мозоль», почти не отличается по произношению от слова “corps” - тело. Эта острота заставила Наталью Николаевну вздрогнуть, что было замечено Пушкиным. В карете ей пришлось всё рассказать мужу.
На другой день, когда Пушкин выходил с женой из театра, шедший сзади барон Луи Геккерн шепотом спросил Наталью Николаевну: когда же она склонится на мольбы его «сына»? В тот же вечер на балу у Салтыковых поэт хотел публично оскорбить Дантеса, чтобы вызов на дуэль стал неизбежным. Однако Дантес на этот бал не приехал. Утром 25 января барон Луи Геккерн неожиданно пришёл к Пушкину на квартиру, но принят не был. На лестнице между ними произошла ссора.
Все эти возмутительные события переполнили чашу терпения поэта, для которого жена и семья очень много значили в жизни. Вечером 25 января поэт отправил по почте письмо барону Луи Геккерну, столь правдивое и оскорбительное, что его враги уже не могли уклониться от поединка. После этого Пушкин сразу обрел душевное равновесие. Он хотел драться, и “чем кровавее, тем лучше”. “Мне нужно, чтобы моя репутация и моя честь были неприкосновенны во всех уголках России, где мое имя известно”, - писал он С.Н. Карамзиной незадолго до дуэли.
Когда Луи Геккерн показал письмо поэта опытному графу Г.А. Строганову, тот посоветовал стреляться. Существует предположение, что именно Г.А. Строганов рассказал Геккернам об особенностях поведения А.С. Пушкина на дуэлях: поэт никогда не стрелял, не доходя до барьера. Этими сведениями, возможно, воспользовался Дантес, выстреливший первым.
26 января Пушкин получает ожидаемый вызов от Жоржа Дантеса: его приемный отец, будучи дипломатом, не мог участвовать в дуэли. В секунданты поэт приглашает во многом по случайному стечению обстоятельств лицейского товарища Константина Данзаса. По настоянию поэта, он договаривается с секундантом Дантеса виконтом Огюстом Д’Аршиаком о жестких, рассчитанных на смертельный исход условиях дуэли по недавно появившемуся кодексу графа де Шатовиллара: стреляться должны были с 10 шагов (7-8 метров) и возобновлять поединок в случае отсутствия результата.
Дуэль держалась в тайне и состоялась в 5 часов вечера 27 января на Черной речке за Комендантской дачей [5]. По пути к условленному месту Данзас, видимо, лихорадочно соображал, как спасти друга и великого поэта, понимая, что остановить дуэль невозможно. Исследователи Д.А. Алексеев и В.Д. Пискарев на основе баллистической экспертизы аналогичных пистолетов и характера ранений участников дуэли пришли к выводу, что Данзас решил “смягчить” условия и, заряжая пистолеты, засыпал в дуло минимальное количество пороха, чтобы уменьшить пробивную силу пули, поскольку ранение в грудь с 10 шагов означало почти неминуемую и мгновенную смерть. Точно так же зарядил пистолеты Дантеса и Д’Аршиак, строго соблюдая дуэльный кодекс. У него не было причины желать смерти дуэлянтам: Дантес был его родственником, а Пушкина он ценил и понимал, что поэт значит для России.
Соперники начали сближаться по команде секундантов. Не доходя одного шага до барьера, Дантес выстелил первым и ранил Пушкина в живот. Превозмогая боль, поэт все же попросил подать ему второй пистолет взамен первого, забитого снегом при падении. Дантес встал к барьеру, загородив грудь правой рукой. Пушкин выстрелил, Дантес упал раненный, но потом выяснилось, что пуля попала в руку, лишь слегка контузив грудь. Так уловка Данзаса спасла жизнь не Пушкину, а его противнику. Бог не допустил, чтобы поэт убил даже такого, в сущности, ничтожного человека, как Дантес. Смертельно раненного Пушкина привезли домой в карете, заблаговременно посланной Луи Геккерном к месту дуэли. Старый верный слуга Никита Козлов внес поэта в дом на руках.
Последовавшие за этим события хорошо известны.
…В 1837 г. петербургский высший свет охотно обсуждал последние новости, связанные со смертью поэта. Барон Луи Геккерн покинул Россию, не удостоившись прощальной аудиенции императора, что означало для дипломата полную невозможность возвращения. Рана Дантеса скоро зажила, решением суда его приговорили к смертной казни, но по решению царя, действовавшего в рамках сложившейся традиции наказания дуэлянтов, он был разжалован в солдаты и навсегда выслан из России. Его участь вызывала сочувствие даже в кругу некоторых друзей Пушкина, не говоря уже о недоброжелателях поэта. Только позднее, когда открылись неизвестные ранее обстоятельства, точка зрения друзей переменилась. Окружение Дантеса, особенно А.В. Трубецкой и И.Г. Полетика, даже много лет спустя продолжало распространять ложные свидетельства, оправдывающие убийцу и порочащие поэта, его жену и Александру Гончарову. Идалия так люто ненавидела Пушкина, что, будучи уже старухой, грозилась плюнуть на памятник поэту, который собирались открыть в Одессе, где она доживала свой век.
Жоржа Дантеса-Геккерна жалели напрасно. На родине ловкий француз умножил свое состояние и сумел сделать головокружительную политическую карьеру, что, впрочем, неудивительно. Став в 1850-е годы сенатором, он занимал крайне правые позиции. Недаром П.А. Вяземский называл его в письмах “человеком практическим”. Екатерина Гончарова-Дантес умерла в 1843 г. после четвертых родов. Супруг пережил ее на 52 года. В глубокой старости он хвастался своему внуку, что из всех женщин, за которыми он ухаживал, ему не принадлежала только Н.Н. Пушкина. Пожалуй, лишь одно обстоятельство несколько омрачило благополучную после смерти жены жизнь Дантеса. Его родная дочь Леония-Шарлотта, самая умная и талантливая из его детей, в совершенстве изучила русский язык и стала горячей почитательницей Пушкина. Однажды она бросила отцу обвинение в убийстве великого русского поэта. Рассудок чувствительной девушки не выдержал нравственной пытки, она сошла с ума и вскоре умерла.
-
-
24.01.2012 в 17:18-
-
25.01.2012 в 05:10Такое чувство, что Дантес специально и нарывался на Пушкина, чтобы убрать его с дороги. Ведь существует версия, что это все был спланированный заговор с целью избавится от Пушкина и что заказал его Царь (Николай вроде тогда был!).
-
-
25.01.2012 в 13:00Да-а, с таким серьезным "заказчиком" иначе и произойти не могло... Это многое объясняет.
-
-
26.01.2012 в 05:57-
-
26.01.2012 в 15:07