[anasasolnce]

Название: Брат за сестру
Автор: Комар Нервный Кокаинист
Фандом: The Tudors/Тюдоры
Пейринг: Генри Тюдор/Эдвард Сеймур
Предупреждение: рейтинг, слэш

- Ваше Величество, я подготовил доклад по поставленному Вами вопросу, могу ли я начать..?
Генрих нехотя оторвал кисть руки от своего лица, вытянул два сложенных вместе пальца и махнул ими утвердительно. Эдвард приступил к речи.
Король был сегодня не в духе, как и все последние месяцы после смерти Джейн. Никакая любовница не смогла бы отвлечь его от мыслей о ней. Таких ангельских черт он еще не встречал ни у одной из женщин.
Докладчик учтиво жестикулировал, рассказывая о проделанной работе, взгляд сам стремился к нему. Генрих пытался разглядеть в его глазах хоть каплю грусти или скорби по умершей сестре, но в них ничего не было, кроме цифр и неживого блеска при рассказе о них. Король поморщился от разочарования в Сеймуре.
«Хотя, с другой стороны Эдвард мог просто не показывать своих чувств», - убеждал себя Тюдор.

Огромный изумруд сверкал в перстне Эдварда, периодически ослепляя монарха, внимательно слушающего доклад, но не понимающего ни одного слова из сухой и скучной речи. Это фамильное украшение Сеймуров Эд снял с умирающего отца.
- Я старший сын, это кольцо по праву принадлежит мне, – сказал Эд. У Томаса не было сил ему возразить, он рыдал возле постели умирающего отца, крепко сжимая его руку. После этой грубо кинутой фразы Эдвард вышел из комнаты. У двери он обернулся и произнес брату:
- Сообщи мне, когда он скончается, бросив на родственников презрительный взгляд. Больше он отца живым не видел.

Граф Хартфорд возвышался над всем Советом. Соболиный воротник придавал ему весомости, которая, к сожалению, не досталась его телу от рождения.
Эдвард хоть и был высок и статен, все же имел худощавое телосложение. Лицо его имело по-женски красивые черты. Хитрые глаза с прищуром, тонкий аккуратный нос, губы темно-вишневого цвета. Волосы его были совсем, как у сестры, которая унаследовала его миловидность и кроткий норов, белые, чуть вьющиеся локоны сегда зализаны назад. Как королю сейчас хотелось снова утопить свою руку в этих легких, как перья лебедя волосах, Генриху непременно казалось, что у Эда они точь-в-точь такие же, как и были у его умершей жены. Интонация и голос Графа - мягкие, покорные, с каждым словом тоже заставляли вспомнить белокурую красавицу Джейн.

Эдвард, изредка, ронял недолгий взгляд на Владыку, пытаясь уловить его настроение от затянувшейся речи.
Когда Эд закончил, молчание охватило комнату на несколько минут. Весь Совет смотрел на Генриха. Опомнившись, он произнес:
- Лорд Хартфорд, следуйте за мной!
- Ваше Величество, - поклонился Эд, и оглядев Совет, направился следом за монархом.
Король отвел его в свой кабинет, демонстративно закрыл дверь, дав понять членам Совета, что они могут идти. Лорды встали и пошли по своим делам.
- Эдвард! – начал король, - ты совсем не скучаешь по Джейн.
У Сеймура к тому времени уже подступил комок к горлу, сомнения и страх стали водить хороводы в его голове, предлагая свои ужасающие варианты этого разговора тет-а-тет. Осознав, что речь пойдет о сестре, он слегка успокоился, хотя все же не было ясно, почему король позвал только его, мог бы и его брата Томаса пригласить...
- Она в лучшем мире, Ваше Высочество. Вам нужно думать о сыне, которого она Вам принесла, теперь он – продолжение Вашего рода, - по-лисьи сладко пел Эдвард, это раздражало Генриха.
- Мне не нравиться, что ты не скорбишь о ней, на тебе сегодня белая рубашка? Почему ты не в трауре?
- Простите, милорд, я могу переодеться, - сказал Эдвард без должного раскаяния. Что тут сказать, Джейн была дочерью своего отца. Внешне она и Эд были, действительно, очень похожи, но внутренне они были противоположны друг другу. Джейн была ярой католичкой, как и папа Джон, а Эдварда всегда бередила эта старая религия, это идолопоклонство и мракобесие...

Сеймуры являлись мелкой знатью, хотя и довольно богатой. Эдвард учился в лучшем университете страны, там то он и узнал о новом пророке Люторе и о лучшей христианской религии, которая была способна привести Англию к процветанию. Он частенько посещал массовые собрания протестантов. На одном из них он увидел ее, черноволосую фурию в женском обличье, Анну Стенхоуп. Любовь вспыхнула как пламя и так же быстро потухла, оставив тлеть маленькие черные угольки.
Эдвард был человеком, не жалеющим ни о чем. Поэтому он не переживал насчет сестры, у него были свои заботы. Денно и ночно он охранял и опекал маленького принца-племянника.

Генрих силился разгадать загадку, таящуюся в молодом и перспективном провинциале, которая сияла у него в глазах при каждом выступлении на Совете.
"Это была власть, он жаждет ее, как никого на этом свете", ухмыляясь, думал про себя Генрих.
- Раздевайся! Я дам тебе одну из своих рубашек.
- Вы очень добры, Ваше Величество.
Эдвард был ошарашен, но все же приступил к исполнению воли монаршей особы. Пальто с соболиным воротником отправилось на королевский стул, практически заняв его полностью. Тонкими длинными пальцами Эдвард стал развязывать веревки у себя на рубахе. Генрих достал из шкафа черную сорочку, повернувшись, одурманено стал наблюдать за плавными движениями аристократичных порхающих рук Эда. Подошел ближе и произнес:
- Можно мне?
Эдвард не сопротивлялся, только убрал руки. Генрих открыл рот, и водя языком по нижней губе, стал развязывать непослушные веревки. Закончив, он обхватил Эдварда за талию, нащупав на спине нижний подол рубахи, потащил его вверх, помогая снять хлопковую ткань со светлой головы. Эдварду пришлось низко наклониться, Генри почувствовал знакомый аромат розового шампуня своей жены. Правитель удивился сходству даже цвета кожи тела Сеймуров. Она была белой…и даже родинка там же, возле пупка. Генриху так захотелось припасть к этому животу губами. Генрих опустился на колени, обнял его за бедра и зарыдал. Ничего не понимающий Эдвард наклонился к Королю, положив руку к нему на голову:
- Ваше Величество, с Вами все в порядке? – искренне сетовал он.
- Просто позволь мне прикоснуться к твоим волосам…
Эдвард сел на пол рядом с Государем и положил голову к нему на колени. Генри окунул руку в шелковые пряди, они точно были, как у любимой Джейн. Эдвард закрыл глаза от приятных прикосновений Генриха.

«Интересно, а губы тоже имеют этот приторный малиновый вкус?» - только подумал король, как уже начал проверять свою теорию в вожделенном поцелуе. Закрыв глаза, не понимания, теперь кто перед ним – Джейн или Эдвард. Тяжелая рука с белокурых волос медленно перешла вниз мужского тела, теперь уже Эдвард стал со всей страстью впиваться губами в напряженные губы Генриха, царапаясь его щетиной, желая продолжения ласк. Разгоряченный Генри силой развернул его на живот, быстро спустил с его красивых ягодиц штаны, оголив упругие холмы, которые хотелось целовать еще сильнее малиновых губ. Генри больше не мог ждать, с силой он вошел в узкий анус Сеймура. От боли Эдвард издал кроткий стон, выгнул спину, опираясь на сильные руки. Король продолжал механичные, ускоряющиеся движения, неистово повторяя:

«Эдвард, Эдвард, Эдвард…»

Сеймур уже не мог себя сдерживать, при каждом новом толчке он все громче стонал, периодически даже подвывая, но этот порыв был уже от наслаждения. Генри стал прижимать свою руку к его рту. Последний толчок и Генри отнял свою влажную от горячего дыхания Эда ладонь.

Оба задышали в такт друг другу. Генри упал на пол, схватившись пальцами за взмокший лоб.
А через мгновенье снова, только уже мягче и ласковей перевернул Эда на спину, снова погрузился в сладкий вкус его губ, а после языком стал скользить по белому красивому телу вниз к твердому члену его покорного слуги. Губами и языком, как оказалось, Генри владел достойно. Эдвард еле сдерживался от напряжения и таких точных, правильных движений своего короля. Извержение. Генрих выплюнул белесое семя на пол. Подтянулся к Эдварду и обнял, положив его голову к себе на грудь, гладя такие родные шелковистые волосы.
Эдвард…такой же покорный, смиренный раб своего Господина, как и почившая третья жена Тюдора.

После этого дня, Эдвард уже никогда не заходил в спальню к своей жене Анне…