Название: Я приду к тебе на помощь, я с тобой, пока ты дышишь...
Пейринг: Джеймс Фрейн/Джонатан Риз Майерс
Саммари: действие происходит после того, как Джонатан пытался покончить жить с самоубийством. Три дня носила эту идею, вот решила наконец написать.
Предупреждение: разница в возрасте у Фрейна и Майерса 9 лет!

Сутки в дороге, черт, забыл позвонить Марте. Но ничего, я все равно не знал бы, что сказать ей. Голова никак не может остыть, по телу бегает лихорадочный озноб. В чем же дело, почему так ломит кости, скорее всего, это от недосыпа и усталости.

Завернул на своем мерине на парковку, изрядно заставленную машинами. Посмотрел в зеркало заднего вида - лучше одеть очки, и для конспирации не повредит! Вышел из машины, открыл пассажирскую дверь, достал шуршащий сверток, поднес к носу - герберы никогда ничем не пахнут.

Подошел к автоматически-открывающимся стеклянным дверям… Первая мысль была: «Вот я и приехал!» Стоп, не могу пошевелить ногами, они будто бы вросли в каменные ступени. Что я скажу? Разве можно выразить словами все, что я чувствую, все, что я пережил за последние сутки без сна.

«Что ты наделал, мальчик мой? Зачем? Не мог просто снять трубку и набрать мой номер? Я бы всегда ответил, я бы тут же примчался, я бы… Я знаю, я сам виноват, совсем тебя забросил! Эти съемки, семья, суета. Но как ты мог такое совершить? Как ты мог даже подумать о том, чтобы совершить это с собой, не поговорив перед этим со мной? Как бы я мог без тебя… Как мне жаль, что я не оказался рядом…»

Ветер заиграл зеленью деревьев, плащ на мне заколыхался в такт. Теперь меня всего обдало холодом. Лондон, как же ты не гостеприимен к своему преданному слуге.

Центральная Лондонская Больница. Не люблю больницы. В конец озябнув, вхожу внутрь, прохожу через огромный холл мимо регистратуры, сажусь в лифт. Менеджер сказал мне номер палаты…

Иду по длинному светлому коридору, все как-то недоверчиво смотрят на меня, снимаю очки. От ярко-белого цвета режет глаза. Лаковые туфли громко стучат по глянцевому полу. Медсестры без остановки носятся от палаты к палате с планшетами, бумажки с аннотациями болезней разлетаются на ходу. В больнице течет своя сверхбыстрая жизнь. Кажется, будто я плыву в замедленном ритме, каждый шаг только еще больше отдаляет меня от заветной двери.

Вот она…Номер 1812.

Сразу не решаюсь зайти, отошел к противоположной стене. Закрались беспокойные сомнения: а вдруг там посетители, родственники, друзья. Да что за черт, у него никого нет. Все равно не могу. Как хочется курить, а ведь я бросил еще в 2004 году, когда Марта ждала нашего первенца.

Да сколько можно тут еще стоять. Берусь за стальную ручку в пластмассовой оправе, нажимаю на рычаг…Цепляю улыбку на уста:

- Ну, здравствую, баловень судьбы! Это твой любимый Кромвель…- подмигиваю, поднося букет к лицу, а что еще мне остаться делать?

- О, Джеймс! Как я рад тебя видеть, заходи!

Он попытался встать. Но движения его были хаотичными, неловкими. Я подумал, что это плохая идея.

- Лежи, лежи, я на минуту…

- На минуту?! - Джонатан с грустью опустил свои безумно-бледные глаза. серые круги вокруг придавали обреченности его взгляду. Задора и жажды жизни, еще недавно цветущей в нем, теперь в них я не увидел.

- Я принес тебе свои любимые цветы! И я знаю, что ты тоже их очень любишь! – положил букет и очки на стол, - Скажи сестричке, она поставит их в вазу.

- Спасибо, Джеймс! – попытался улыбнуться он, но у него вышло как-то через силу, и он решил сдаться на полпути, не желая себя мучить.

Я подошел ближе, присел на больничную койку, она, кстати, оказалась очень мягкой. С меня же дурацкая улыбка никак не могла слезть.

- Ну как ты, рассказывай, - с безмерным участием начал я.

- Все хорошо, - коротко ответил Джонатан, но меня это не удовлетворило. Наконец-то глупый оскал сошел с моего лица, я нахмурился, скулы заходили. Не для того я перелетел океан, чтобы слушать двухсложные ответы.

Я без особых церемоний наклонил Джонатана на себя, его голова уперлась мне в плечо, мой нос коснулся его шеи. У него не было сил сопротивляться, меня это поразило, никогда не замечал такой покладистости от него. Поправил ему подушку, чтобы ему было удобнее сидеть и видеть меня.

- Так лучше? – заглянул я в его все же прекрасные глаза, мне даже показалось, что какая-то здоровая искринка в них сверкнула.

- Лучше! – выдержал он многозначительную паузу, не отрываясь от моих глаз. Будто пытаясь разгадать какую-то тайну, - А ты откуда здесь?

- Я? – почему-то этот вопрос застал меня врасплох, не сглатываемый комок подступил к горлу. Этого я не предусмотрел, суточное бдение совсем лишило меня здравого смысла. Я подскочил с постели и подошел к окну. Джонатан не отрываясь смотрел на меня. Я почувствовал, как бешено бьется мое сердце. Что же ответить? Разве я могу сказать, что, как только мне сообщил плохие вести наш с ним менеджер, я тут же никого не предупредив, сорвался со съемок, приехал на такси в аэропорт, купил билет на ближайший рейс до Лондона. Не заходя домой, взял из гаража машину и примчался к нему, чтобы не быть последним, чтобы быть первым его посетителем… Чтобы успеть к нему, пока он опять чего не натворил. Я бегом оглядел комнату, никаких режуще-колющих предметов не было, врачи все учли. Я посмотрел на неморгающего Джонатана, перевел дух и соврал:

- Я прилетел вчера из Америки. Со съёмок нового фильма с моим участием. Марта просила извиниться, что не смогла выбраться и приехать, но ты же понимаешь…дети, дом.

- Я…да, понимаю, - тревожно ответил он, погрузившись в невеселые раздумья. Но опомнившись спросил:

- Большая роль?

- Э, не малая…- я пытался улыбнуться, но как-то по-идиотски получилось.

- Джеймс, тебя должны снимать в главных ролях! У тебя такой талант! Почему режиссеры не видят твой потенциал? Они должны тебя разглядеть, в Англии ведь тебя очень любят! Да я и сам знаю, что в Голливуд не так-то просто пробиться. А что за фильм? – как то заинтересовался и хоть немного оживился Джонатан.

- Транзит.

- Позовешь меня на премьеру?

Я был рад, что мне удалось его разговорить.

- Когда выкарабкаешься! – не подумав ляпнул я. Тут же трижды раскаявшись.

Джонатан перестал улыбаться, глаза наполнились водой. Я с искренним сожалением хотел упасть на пол к его кровати, обнять его, сказать все, что не говорил ранее, все, что сейчас имело больший смысл.

Я сделал шаг к нему, но тут открылась дверь. У меня самого выступили слезы, быстро, чтоб никто не видел, я смахнул их, обернувшись. Вошел лечащий врач Джонатана, приветливый бородатый мужчина, спросил несколько вопросов, касательно здоровья пациента и был таков. Джонатану явно не доставляло удовольствия общение с психиатром. Он не мог дождаться, когда "доктор Фрейд" уйдет.

- Как я не люблю все это, Джеймс! Как я не люблю, когда какие-то мудаки копаются у меня в мозгах. Где же доктор Хаус, который может вмиг установить правильный диагноз и излечить от всех болезней?

Ох, этот щенячий взгляд я долго выдержать не смог бы. Я подошел к нему, положив руку к нему на голову, ладонью почувствовав его все такие же мягкие волосы…Взяв его за подбородок я опять посмотрел в его болезненно-прекрасные глаза.

- Джонатан, малыш, я…

- Не надо, Джеймс, - он отклонился от моей руки, - я знаю все! Я знаю.

Он взял обеими руками меня за левую руку. Жадно водя по ней, как будто боясь того, что я отдерну ее. Он нащупал на безымянном пальце тонкой ниточкой отлитое из желтого металла кольцо - оковы других уз, не наших.

- Тебе нужно ехать домой, Джеймс! – он взял мою правую руку и поцеловал ладонь, сказав, - Вот она - моя!

- С тобой все будет в порядке?

- Я выкарабкаюсь! Оставь мне место в портере на премьере.

Я улыбнулся и наклонился, чтобы поцеловать его в лоб. Я и он одновременно прикрыли глаза, я почувствовал это.

- Я скоро опять заеду!

- О, не надо, в четверг меня уже выписывают. А у тебя съемки за рубежом, я не стою таких сумбурных поездок, которые абсолютно не свойственны такому педанту, как ты.

- Ты меня так хорошо знаешь, - прищурился я.

- Поверь мне, достаточно! – засмеялся он. Мне старо легче на сердце.

- Поправляйся, я буду звонить тебе каждый день.

- Ну вот, теперь от тебя не отвяжешься…

- Вот, этого Джонатана я узнаю, - разгорелась страсть с новой силой, заблестела у меня в глазах, и он посмотрел на меня так, как и прежде.
Я взял свои очки и открыл дверь.

- Передай привет Марте, - вскрикнул он, когда я почти скрылся за дверью.

- Как скажешь Джонатан, как скажешь...